Ведь ты все равно знал, что я буду это писать, даже
несмотря на то, что напоминал мне несколько дней подряд: «Напиши. Все
прояснится, если ты все объяснишь». Ох, это снисходительная улыбка! — ты все
равно знал, что я сделаю, даже если до последнего момента этого не знала я
сама. Считай, что ты меня убедил, — хотя смысла в этом не было, потому что если
б я сейчас не писала, ты б все равно знал, что все правильно.
Но я здесь. Попроси вежливо — и я отдам, словно мы дети и
делим игрушку.
(Но мне нравится, что я могу с тобой договориться, не
произнося ничего вслух, не излагая ничего не бумаге. Ведь ты знаешь меня лучше,
не зная обо мне ничего. И ты знаешь, о чем я буду просить.)
Пожалуйста.
Я точно знаю, что готова к тому, что может ждать меня т а
м, — пожалуйста, позволь доказать!
Это лишь новый уровень, на который мне пока не позволено
выйти, потому что я не выполнила предыдущие, но позволь быть авансу. Я обещаю
не разочаровать нас обоих. Я обещаю…
И я хочу дождливые улицы Тюмени, изумрудные леса Айовы,
воспаленные глаза напротив — отключить компьютер, принеси чертеж, холодный
кофе, я считаю мгновения до…
Это был не мой голос, он шел откуда-то извне; слияние
голосов тысяч людей до меня в одном-единственном зове, так естественно, так
правильно, — так чуждо; позволь мне вновь его услышать!
Смотри, тут нет ответов. — Я знаю. Позволь мне убедиться.
Дай, и я найду.
Если ты так хочешь…
Мне нужно.
Сейчас.
Я знаю, что ты в очередной раз просто докажешь мне, что
возможно все.
Поверь мне. Я готова. Мне остается только плакать и
молить.
Я хочу увидеть тебя — в нем.
Позволь.
